Son dernier match remonte au 1er novembre 2024 avec Al-Shamal. Depuis, plus rien. Mis à l’écart des feuilles de match, l’international sénégalais vit une saison quasi blanche et se retrouve à la recherche d’un nouveau point de chute alors que son contrat arrive à terme cet été.
Longtemps espéré du côté de la Grèce pour un retour en Super League, Pape Abou Cissé a bien failli retrouver l’AEK Athènes, puis l’Aris Salonique. Mais ces deux pistes sont finalement restées sans suite.
Direction alors le Qatar et Al-Shamal, un choix inattendu mais assumé par le défenseur formé à Ajaccio et révélé à l’Olympiakos.
Mais sur place, le courant ne passe pas. Le joueur sénégalais ne dispute que trois petits matchs avec le club qatari, le dernier datant du 1er novembre 2024. Depuis cette date, silence radio. Le colosse de 1m97 n’apparaît plus dans les groupes et semble avoir été mis au placard sans explication officielle.
Aujourd’hui, son avenir s’écrit en pointillés.
Son contrat avec Al-Shamal prend fin en juin, et l’option de prolongation ne sera pas activée. À 29 ans, l’international sénégalais doit rebondir et vite, sous peine de voir sa carrière s’enliser définitivement.
wiwsport
9 commentaires
В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. накрутка поведенческих факторов программа в москве скидка – Ну вот, все и кончилось, – говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, – и я чрезвычайно этому рад.
Виртуозная штучка! – Умеешь ты жить, Амвросий! – со вздохом отвечал тощий, запущенный, с карбункулом на шее Фока румяногубому гиганту, золотистоволосому, пышнощекому Амвросию-поэту. взять микрокредит Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой.
Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам – членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. разработка веб сайтов под ключ Только сейчас он был уже не воздушный, а обыкновенный, плотский, и в начинающихся сумерках Берлиоз отчетливо разглядел, что усишки у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брючки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки.
Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление. москитные сетки купить с функцией антипыльца Поэт поднял свечу над головой и громко сказал: – Здорово, други! – после чего заглянул под ближайший столик и воскликнул тоскливо: – Нет, его здесь нету! Послышались два голоса.
Степан наконец узнал трюмо и понял, что он лежит навзничь у себя на кровати, то есть на бывшей ювелиршиной кровати, в спальне. бюро переводов нотариальное заверение рядом со мной – Далее! – Далее ничего не было, – сказал арестант, – тут вбежали люди, стали вязать меня и повели в тюрьму.
Запахло эфиром, Иван ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Ивану. нотариус Гомонов Вот так история!» Да, действительно, объяснилось все: и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку, и предсказания о том, что голова будет отрублена, и все прочее – профессор был сумасшедший.
Совершенно свободно можно было бы, граждане, его и не затевать. нотариус метро Улица Горчакова Более того, один московский врун рассказывал, что якобы вот во втором этаже, в круглом зале с колоннами, знаменитый писатель читал отрывки из «Горя от ума» этой самой тетке, раскинувшейся на софе.
Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова. Прокладки под сливную пробку Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица.
Светало, и свет еще не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен. дизайн детской комнаты – Или ты ответишь, что ты забыл, что говорил? – но в тоне Пилата была уже безнадежность.